Бедный дровосек работал с утра до ночи. Накопилось у него немножко деньжонок, он и сказал сыну:
— Послушай-ка, ведь ты у меня моё единственное дитя, так я употреблю на твоё воспитание деньги, которые скопил в поте лица моего. Научишься хорошему, так и меня прокормишь на старости лет, когда тело моё закостенеет, и придётся мне сидеть дома за печкой.
Отправился мальчик в лучшее училище и учился прилежно. Учители не нахвалятся им. Так он и оставался тут несколько лет. Он покончил уже ученье в двух школах, но, не во всём ещё достигнув совершенства, был отозван домой, потому что вышли все деньги, накопленные отцом.
— Ах! — сказал ему отец печально. — Ничего более я не могу для тебя сделать; в это тяжёлое время я не могу ни гроша отложить для тебя: только хватает, чтобы с голоду не умереть.
— Не горюй об этом, милый отец, — отвечал сын, — положись на волю Божью, и всё будет к лучшему. Я безропотно покоряюсь Его промыслу.
Отец собрался в лес рубить дрова, чтобы рубкою и доставкою дров выработать хоть хлеб насущный, сын и говорит ему:
— Я пойду с тобою, отец, и помогу тебе.
— Пожалуй, — отвечал отец, — но тебе будет чересчур трудно с непривычки к тяжёлой работе. Тебе не выдержать этого труда; притом же у меня один топор и есть, а денег не хватает купить другой.
— Ничего, отец, поди только к соседу и попроси его одолжить нам топор, пока я не заработаю своего.
Отец занял топор у соседа, и на рассвете пошли они с сыном в лес. Сын помогал отцу и был притом бодр и весел. Когда солнце высоко взошло прямо над ними, тогда сказал отец:
— Отдохнём маленько, сын, да пообедаем: после этого работа вдвое лучше пойдёт.
Сын взял кусок хлеба и сказал:
— Ты, отец, отдохни покамест, а я не устал и пойду погулять по лесу и поищу птичьи гнёзда.
— Ах, какой ты ещё дурачок! — сказал отец. — Как можно тебе рыскать по лесу; ведь ты так умаешься, что потом сил не хватит и руки поднять. Оставайся-ка лучше здесь и присядь ко мне.
Однако сын устоял на своём и пошёл по лесу. Жуёт себе хлеб и весело заглядывает между зелёными ветками: не увидит ли где гнезда. Долго расхаживал он и наконец добрался до громадного дуба, который наверное стоял здесь несколько уже веков: пяти человекам не охватить его кругом.
Мальчик остановился, посмотрел на дуб и подумал:
«А должно быть, много птичек свило тут гнёзда!»
Вдруг показалось ему, будто раздаётся чей-то голос. Он стал прислушиваться и действительно услыхал, что кто-то глухим голосом кричал:
— Выпусти меня! Выпусти!
Мальчик посмотрел вокруг себя — ничего не видать, но ему казалось, что голос выходил из-под земли. Тогда он сам закричал:
— Да где же ты?
— Под корнями дуба, — отвечал голос. — Выпусти меня! Выпусти!
Мальчик стал рыть землю под деревом и всё искал между корнями, пока нашёл в углублении стеклянную бутылку. Он приподнял её, подержал на свет и увидел там что-то похожее на лягушку, которая скакала то вверх, то вниз.
— Выпусти меня! Выпусти! — раздалось снова.
Мальчик, не подозревая ничего дурного, вытащил пробку из бутылки. Вдруг оттуда выскочил какой-то дух, и стал он расти, расти и так скоро рос, что чрез несколько минут стал ужасным великаном, величиной с полдерева, около которого он стоял.
— Знаешь ли ты, — закричал он страшным голосом, — знаешь ли ты, бесстрашный школьник, какая ждёт тебя награда за то, что ты выпустил меня?
— Как мне знать это?
— Так я тебя научу, — закричал дух, — за это я сверну тебе шею.
— Это следовало бы тебе сказать наперёд, — отвечал школьник, — тогда бы я не выпускал тебя из бутылки. Впрочем, голова моя устоит против тебя: чтобы свернуть мне шею, надо побольше людей.
— Вишь, что выдумал: побольше людей! Уж там как ни умничай, а заслуженную награду получишь. Неужели ты думаешь, что я в награду был так долго закупорен в бутылке? Нет, я сидел там в наказание. Слушай же, школьник, я — всесильный Меркурий, и кто меня выпустит, тому я должен свернуть шею.
— Потише, потише! — отвечал школьник. — Это не пойдёт так скоро на лад. Прежде всего я должен удостовериться, действительно ли ты, такой большой, сидел в маленькой бутылке, и тот ли ты дух, за кого себя выдаёшь? Если ты можешь опять влезть в бутылку, тогда я поверю, что ты можешь делать со мною, что хочешь.
Дух отвечал с гордостью:
— Это для меня ничего не значит.
Он стал ёжиться, ёжиться, скоро сжался таким же маленьким и тоненьким, каким прежде был, и опять юркнул в бутылку чрез узкое горлышко. Как только он попал туда, школьник мигом закупорил его пробкой и бросил между корнями на прежнее место. Так школьник и Меркурия надул.
После этого мальчик опять хотел вернуться к отцу, но дух стал жалобно ему кричать:
— Ах! Выпусти меня! Выпусти!
— Нет, — сказал школьник, — в другой раз не надуешь. Кто раз посягал на нашу жизнь, того не должно выпускать на волю, если удалось опять поймать.
— Если ты выпустишь меня на волю, то я дам тебе столько богатства, что на целую жизнь довольно будет.
— Не верю, — сказал школьник, — ты опять надуешь меня как и на первый раз.
— Ты сам себя лишишь счастья, — закричал дух, — я не сделаю тебе зла, напротив, щедро награжу.
Школьник задумался.
«Попробовать разве, может быть, он и сдержит слово. Впрочем, он и не смеет ничего сделать со мною. Дай-ка отважусь».
Подумав это, он опять вытащил пробку — из бутылки вышел дух и как в первый раз вытянулся великаном.
— Теперь получи заслуженную награду, — сказал дух и подал школьнику лоскуток, очень похожий на пластырь.
— Если одним концом этого лоскутка ты помажешь рану — рана сей час заживёт; помажешь ли другим концом сталь или железо — и сталь, и железо обратятся в серебро.
— Ну, это надо ещё попробовать, — возразил школьник.
Он подошёл к дереву и разрубил его кору топором и помазал это место концом своего пластыря — сейчас же кора срослась и зажила.
— Ладно, — сказал он, — ты правду сказал. Теперь мы с тобою квиты и можем разойтись.
Дух поблагодарил школьника за своё освобождение, а школьник поблагодарил духа за его подарок и пошёл прямо к отцу.
— Где ты пропадал? — спросил отец. — И о работе забыл, таскаясь по лесу! Вот и правду я говорил, что ты ничего не кончишь.
— Успокойся, отец, я наверстаю потерянное.
— Тебе ли наверстать! — сказал отец с досадой. — Это ни на что не похоже!
— Вот, смотри, отец, я мигом срублю это дерево, оно только загремит у меня.
Тут он взял свой пластырь и помазал им топор, да как замахнётся им, что было силы, а топор-то сей час и загнуло в сторону: железо превратилось в серебро, так серебро-то и не выдержало.
— Глянь-ка, отец, — сказал школьник, — вишь, какой дурной топор ты мне дал, он совсем скривился.
Отец перепугался.
— Ах! Что ты наделал! Теперь придётся заплатить за топор, а я не знаю чем! Ну, сделал ты мне помощь, нечего и говорить!
— Не сердись же, отец, я заплачу за топор.
— Ах, какой ты дурак! Ну, сам посуди, чем же ты заплатишь? У тебя ничего нет, если я тебе чего не дам. Вся-то голова твоя набита школьными дурачествами, а о рубке дров ты и понятия не имеешь.
Чрез несколько минут школьник опять сказал:
— А всё же я не могу теперь работать. Сделаем лучше шабаш на нынешний день.
— Вот ещё что выдумал! — отвечал отец с досадой. — Не уж-то ты думаешь, что и я могу сидеть сложа руки как ты? Мне надо ещё работать, а ты можешь убираться домой.
— Отец, ведь я в здешнем лесу в первый ещё раз, дороги не знаю и могу заблудиться. Пойдём, прошу тебя, вместе домой.
Между тем гнев родительский поутих; отец позволил себя уговорить и пошёл с сыном домой. Доро́гой он сказал:
— Слушай-ка, сын, поди и продай испорченный топор за сколько дадут; остальное, как заработаю, так и заплачу соседу.
Сын взял топор и отнёс его в город к золотых дел мастеру. Рассмотрев топор хорошенько, мастер положил его на весы и сказал:
— Это стоит четыреста талеров; только у меня нет столько наличными.
— Дайте мне, что у вас есть, остальное будет за вами.
Золотых дел мастер отсчитал ему чистыми триста талеров, а остальные сто остались за ним. Школьник вернулся домой и сказал отцу:
— Теперь у меня есть деньги, отец. Поди спроси у соседа: сколько ему следует за топор?
— Я это и сам знаю, — отвечал отец, — один талер и три гроша.
— Так дай ему два талера и шесть грошей, как раз вдвое больше чем следует — и довольно с него. Вот видишь ли, отец, теперь у меня денег довольно в запасе.
Тут он дал отцу сто талеров и сказал:
— Живи себе, отец, спокойно и счастливо: у тебя никогда не будет недостатка в деньгах.
— Боже мой! — воскликнул старик. — Да как же досталось тебе это богатство?
Сын рассказал ему всё, как было, и как он, в надежде на счастливую судьбу, подхватил такую богатую добычу. С остальными деньгами он опять отправился учиться в высшее училище, а так как он своим пластырем мог вылечивать всякие раны, то скоро прославился и впоследствии сделался самым знаменитым доктором на свете.
