В некотором царстве, в некотором государстве жил-был прокурор, и было у него два ока: одно - дреманное, а другое - недреманное. Дреманным оком он ровно ничего не видел, а недреманным видел пустяки.
В этом царстве исстари так было заведено: как только у обывателя родится мальчик с двумя оками, дреманным и недреманным, так тотчас в ревизских сказках записывают: "У обывателя Куролеса Проказникова, на Болоте, уродился мальчишечка, по имени Прокурор". И потом ожидают, когда мальчишечка в совершенные лета придет.
Так было и тут. Не успел мальчишечка от земли вырасти, как ему сейчас же доложили:
- Пожалуйте!
- С удовольствием. Но в скором ли времени предвидится сенаторская вакансия?
- Ах, сделайте милость! Как скоро, так сейчас.
- То-то.
Приосанился мальчишечка, посмотрелся в зеркало, видит: какой такой оттуда хитрец выглядывает? - ан это он самый и есть. Ладно. И, не говоря худого слова, сейчас же за дело принялся: дреманным оком ничего не видит, а недреманным видит пустяки. "Я, говорит, здесь на минутку, по дороге в сенат, а там и оба ока сомкну. Да и уши у меня, бог даст, к тому времени заложит".
Увидели мздоимцы, клеветники, душегубы, хищники и воры, что мальчишечка на них недреманным оком смотрит, и сейчас же испугались. Думали-думали, как с этим делом быть, и решили всем с недреманной стороны уйти и укрыться под сенью дреманного прокурорского ока. И сделалось с недреманной стороны так чисто, как будто ни лиходеев, ни воров, ни душегубов отроду никогда не бывало, а были и есть только обыкновенные лгуны, проходимцы, предатели, изменники и ханжи, до которых прокурору, собственно говоря, и дела нет. А мальчишечка видит, что от одного его недреманного взгляда такие чистые горизонты открылись, и радуется. "Неужто, думает, начальство усердия его во внимание не примет?"
И пошел он по судебно-административному полю гоголем похаживать. Ходит да посвистывает: берегись! в ложке воды утоплю!
Только видит: стоит человек и криком кричит: "Ограбили! батюшки, караул!" Разумеется, он - к ограбленному.
- Что ты, такой-сякой, на всю улицу зеваешь! вот я тебя!
- Помилуйте, Прокурор Куролесыч, воры!
- Где воры? какие воры? врешь ты: никаких воров нет и не бывало (а они у него под ноздрею с дреманной стороны притаились)! Это вы нарочно, бездельники, не заслуживающими внимания жалобами начальство затруднить хотите... Взять его под арест!
Идет дальше, слышит: "Мздоимцы, Прокурор Куролесыч, одолели! мздоимцы! лихоимцы! кривотолки! прелюбодеи!"
- Где мздоимцы? какие лихоимцы? никаких я мздоимцев не вижу! Это вы нарочно, такие-сякие, кричите, чтобы авторитеты подрывать... Взять его под арест!
Еще дальше идет; слышит: "Добро казенное и общественное врозь тащат! Чего вы, Прокурор Куролесыч, смотрите! Вон они, хищники-то, вон!"
- Где хищники? Кто казенное добро тащит?
- Вон хищники! вон они! Вон он какой домино на краденые деньги взбодрил! А тот вон - ишь сколько тысяч десятин земли у казны украл!
- Врешь ты, такой-сякой! Это не хищники, а собственники! Они своим имуществом спокойно владеют, и все документы у них налицо. Это вы нарочно, бездельники, кричите, чтобы принцип собственности подрывать! Взять его под арест!
Дальше - больше. "Жена мужу жизнь с утра до вечера точит!" - "Муж жену в гроб, того гляди, заколотит!" - "Ни за чем вы, Прокурор Куролесыч, не смотрите!"
- Я-то не смотрю? А ты видел ли, какое у меня око? Одно оно у меня, но - ах, как далеко я им вижу! Так далеко, что и твою, бездельникову, душу насквозь понимаю! И знаю, чего вам, негодникам, хочется: семейный союз вам хочется подорвать! Взять его под арест!
Словом сказать, все союзы перебрал и везде нашел: сами по себе стоят союзы незыблемо, но крикунишки непременно им как пить дадут, ежели им своевременно уста не замазать. А когда до государственного союза мальчишечка дошел, то и разговаривать не стал. Кричит как озаренный: "Взять его! связать его! замуровать! законопатить!" Сам кричит, а недреманное око так у него колесом и вертится в глазнице.
День-деньской таким манером мальчишечка мается, союзы оберегает, а к вечеру домой отдыхать вернется. Ляжет на кровать и думает: "Все-то я в полной мере, как хочется начальству, выполнил! хищников, мздоимцев, распутников и злоупотребителей с помощью одного моего недреманного ока рассеял, а с подрывателями, кои недельными жалобами начальство утруждают, особливо распорядился! Чисто, благородно. Надеюсь, что и начальство, с своей стороны, мои труды в надлежащей мере оценит".
- Чего, бишь, мне, например, пожелать? - говорил он сам себе. - В сенат ежели - так я еще на одно ухо слышу, да сенат от меня и не уйдет... Вот кабы - хоть не теперь, а со временем - вот кабы в... да нет, это уж разве когда и обоняние я потеряю! Нет, вот сейчас, в ближайшем будущем, чего бы мне, например, пожелать?
Расстраивал-расстраивал себе воображение, да, наконец, и расстроил. "Жениться надо как можно скорее - вот что!"
И так как он для поисков невесты недреманное око в ход пустил, то, разумеется, сейчас же нашел. А именно: девицу Агриппину такой красоты, что ни в сказках сказать, ни пером описать. И при ней двести тысяч: точь-в-точь как при билете внутреннего с выигрышами займа полагается.
Женился. Отпраздновали свадьбу на славу в кухмистерской Завитаева и домой на новоселье приехали.
Только смотрит мальчишечка, а новобрачная с чего-то под сень дреманного ока спряталась. Хвать-похвать: "Агриппина! где ты?"
- Не Агриппина я, но Агафья. И тезоименитство мое бывает пятого февраля.
Вот так штука! Даже побледнел мальчишечка с испугу: неужто в прохожденье его службы чертовщина вмешалась?
- Покажись... Агафья! - вымолвил он.
Смотрит: и у Агафьи, как у него, одно око дреманное, а другое - недреманное. Только у него недреманное око с правой стороны, а у нее - с левой. Точно им сама судьба определила совместно прокурорское служение проходить.
- Приданое-то у тебя есть ли?
- И приданого у меня нет. Одно недреманное око - только и всего.
Ах, прах побери, да и совсем! Была-была Агриппина, и вдруг Агафья сделалась! Стал он разыскивать, каким манером такое дело случиться могло, и оказалось, что очень просто. Покуда он недреманным оком в одну сторону стрелял, Агриппина на минуточку отлучилась да и вышла замуж за офицера. А он за себя взял... Агафью!
Делать, однако, нечего. Недаром же Завитаеву деньги за свадьбу отданы - надо как-нибудь жить. Легли они спать, да не остереглись: смотрят друг на дружку недреманными оками - инда жутко ему стало! Ему-то жутко, а ей точно с гуся вода - даже приятно!
- Ведьма ты, что ли? - спросил он ее, - сказывай!
- Нет, я не ведьма, но твоя законная жена. А до сих пор я крадеными старыми носками на Апраксином торговала.
- Как "крадеными"? каким же образом я тебя не изловил?
- Разве ты можешь кого-нибудь изловить? Ты все в одну сторону оком стреляешь, а что у тебя под левой ноздрей делается - не видишь.
- Ну, давай вместе воров ловить, коли так. Я - справа, ты - слева.
Словом сказать, так отлично устроились, что через год у них сын родился, и тоже с недреманным оком.
- Вот так чудак! - воскликнул мальчишечка, взглянув на своего первенца.
Тут только он догадался, что как ни дорого недреманное око, а два обыкновенных глаза, пожалуй, еще того дороже.
Служба его между тем своим чередом прохождение имела. Постепенно он все тюрьмы крикунами наполнил, а хищники, мздоимцы, концессионеры и прочие подлинные потрясатели тем временем у него под сенью дреманного ока благодушествовали.
Долго ли, коротко ли так шло, только начал он со временем и на оба уха припадать. Даже недреманное око, и то постепенно слипаться стало. Самое время, значит, в сенат поспешать, покуда обоняния еще не утратил.
Слышит... зовут!
Надел он фуфайку фланелевую, носки шерстяные да сапоги валяные на ноги натянул; уши канатом законопатил, камфарным маслом надушился, в шубу закутался, а Агафья, сверх шубы, шерстяным шарфом его повязала. И пошел в сенат. Идет и думает: какой такой сон на первый раз он, сидючи в сенате, увидит?
Но тут случилось нечто совсем неожиданное. Покуда он недреманным оком все вправо да вправо стрелял, а сенат взял полевее, да с дреманной стороны и притаился. Ищет Прокурор Куролесыч - и носом в воздухе потянет, и языком щелкнет, и даже руками кругом пошарит, - и никак-таки нащупать сената не может.
Наконец видит: городовой на посту бодрствует. Натурально - к нему. Так и так, служивый: "Не знаешь ли, куда девался сенат?"
Взглянул на него городовой и сразу недреманную душу его разгадал.
- Знаю, - сказал он, - сенат, вот он! Вон он на солнышке играет! Ишь посматривает, как бы какой шалун на закон не наступил... Ах ты, ах! Только не про всякого у нас место в сенате припасено. Ты вот глядел недреманным-то оком в книгу, а видел фигу, так нынче этаких в здешнее место сажать не велено. Воротись лучше, калека, домой; валенки-то сними, глаза-то протри, уши промой, да и ложись с бабой на печь спать!.. А у нас нынче так в здешнем месте заведено: чтобы и голова, и прочие члены - все чтобы на своем месте было, а глаза и уши - у всех чтобы настежь!
Так и не попал Прокурор Куролесыч в сенат.
Иллюстрации: Прокурор (Оноре Домье)
