Напуганные медведь и волки (вариант сказки 1)
Жил себе старик да старуха, у них был кот да баран. Старуха укоп копит, а кот проказит.
— Старик, — говорит старуха, — у нас на погребе нездорово.
— Надо поглядеть, — говорит ей старик, — не со стороны ли кто блудит.
Вот пошла старуха на погреб и усмотрела: кот сдвинул лапкой с горшка покрышку и слизывает себе сметанку; выгнала кота из погреба и пошла в избу, а кот наперёд прибежал и запрятался на печи в углу.
— Хозяин! — сказывает старуха. — Вот мы не верили, что кот блудит, а он самый и есть; давай его убьём!
Кот услыхал эти речи, как бросится с печки да бегом к барану в хлев и начал его обманывать:
— Брате баран! Меня хотят завтра убити, тебя зарезати.
И сговорились они оба бежать ночью от хозяина.
— Как же быть? — спрашивает баран. — Рад бы я с тобой лыжи навострить, да ведь хлев-то заперт!
— Ничего! — Кот тотчас взобрался на дверь, скинул лапкой верёвочку с гвоздя и выпустил барана.
Вот и пошли они путём-дорогою, нашли волчью голову и взяли с собой; шли-шли, увидели: далеко в лесу светится огонёк, они и пустились прямо на огонь. Подходят, а вокруг огня греются двенадцать волков.
— Бог помочь вам, волкам!
— Добро жаловать, кот да баран!
— Брате, — спрашивает баран у кота, — что нам вечерять пожирнее.
Баран пошёл в кусты, поднял повыше волчью голову, что дорогой-то нашли, и спрашивает:
— Эта ли, брате кот?
— Нет, не эта, выбери получше.
Баран опять поднял ту же голову и опять спрашивает:
— Эта ли?
Волки так напугались, что рады бы убежать, да без спросу не смеют. Четверо волков и стали проситься у кота и барана:
— Пустите нас за дровами! Мы вам принесём.
И ушли. Остальные восемь волков ещё пуще стали бояться кота да барана: коли двенадцать смогли поесть, а осьмерых и подавно поедят. Стало ещё четверо проситься за водою. Кот отпустил:
— Ступайте, да скорее ворочайтесь!
Последние четыре волка отправились сходить за прежними волками: отчего-де не ворочаются? Кот отпустил, ещё строже наказал поскорее приходить назад; а сам с бараном рад, что они ушли-то.
Волки собрались вместе и пустились дальше в лес. Попадается им медведь Михайло Иванович.
— Слыхал ли ты, Михайло Иванович, — спрашивают волки, — чтобы кот да баран съели по двенадцати волков?
— Нет, ребятушки, не слыхивал.
— А мы сами видели этого кота да барана.
— Как бы, ребятушки, и мне посмотреть, какова их храбрость?
— Эх, Михайло Иваныч, ведь больно кот-от ретив, нельзя к нему поддоброхотиться: того и гляди, что в клочки изорвёт! Даром что мы прытки над собаками и зайцами, а тут ничего не возьмёшь. Позовём-ка лучше их на обед.
Стали посылать лисицу:
— Ступай, позови кота да барана.
Лисица начала отговариваться:
— Я хоть и прытка, да неувёртлива; как бы они меня не съели!
— Ступай!..
Делать нечего, побежала лисица за котом и бараном. Воротилась назад и сказывает:
— Обещались быть; ах, Михайло Иванович, какой кот-то сердитый! Сидит на пне да ломает его когтями: это на нас точит он свои ножи! А глаза так и выпучил!..
Медведь струхнул, сейчас посадил одного волка в сторожа на высокий пень, дал ему в лапы утирку и наказал:
— Коли увидишь кота с бараном, махай утиркою: мы пойдём — их повстречаем.
Стали готовить обед; четыре волка притащили четыре коровы, а в повара медведь посадил сурка.
Вот идут в гости кот да баран; завидели караульного, смекнули дело и стакнулись меж собою.
— Я, — говорит кот, — подползу тихонько по траве и сяду у самого пня супротив волчьей рожи, а ты, брат баран, разбежись и что есть силы ударь его лбом!
Баран разбежался, ударил со всей мочи и сшиб волка, а кот бросился ему прямо в морду, вцепился когтями и исцарапал до крови. Медведь и волки, как увидели то, зачали меж собою растабаривать:
— Ну, ребятушки, вот какова рысь кота да барана! Евстифейка-волка умудрились сшибить и изувечить с какого высокого пня, а нам где уж на земле устоять! Им, знать, наше готовленье-то нипочем; они придут не угощаться, а нас пятнать. А, братцы, не лучше ли нам схорониться?
Волки все разбежались по́ лесу, медведь вскарабкался на сосну, сурок спрятался в нору, а лиса забилась под колодину. Кот с бараном принялись за наготовленные кушанья. Кот ест, а сам мурлычет:
— Мало, мало!, обернулся как-то назад, увидел, что из норы торчит сурков хвост, испугался да как прыснет на сосну. Медведь устрахался кота, да напрямик с сосны на землю и ринулся и чуть-чуть не задавил лисы под колодиной. Побежал медведь, побежала лиса.
— Знать ты, куманёк, ушибся? — спрашивает лисица.
— Нет, кумушка, если б я не спрыгнул, — кот бы давно меня съел!
Напуганные медведь и волки (вариант сказки 2)
Жили-были на одном дворе козёл да баран; жили промеж себя дружно: сена клок — и тот пополам, а коли вилы в бок — так одному коту Ваське. Он такой вор и разбойник, за каждый час на промысле, и где плохо лежит — тут у него и брюхо болит.
Вот однажды лежат себе козёл да баран и разговаривают промеж себя; где ни взялся котишко-мурлышко, серый лобишко, идет да таково жалостно плачет. Козёл да баран и спрашивают:
— Кот-коток, серенький лобок! О чём ты, ходя, плачешь, на трёх ногах скачешь?
— Как мне не плакать? Била меня старая баба, била, била, уши выдирала, ноги поломала да ещё удавку припасала.
— А за какую вину такая тебе погибель?
— Эх, за то погибель была, что себя не опознал да сметанку слизал.
И опять заплакал кот-мурлыко.
— Кот-коток, серый лобок! О чём же ты ещё плачешь?
— Как не плакать? Баба меня била да приговаривала:
— Ко мне придёт зять, где будет сметаны взять? За неволю придётся колоть козла да барана!
Заревели козёл и баран:
— Ах ты серый кот, бестолковый лоб! За что ты нас-то загубил? Вот мы тебя забодаем!
Тут мурлыко вину свою приносил и прощенья просил. Они простили его и стали втроём думу думать: как быть и что делать?
— А что, середний брат баранко, — спросил мурлыко, — крепок ли у тебя лоб: попробуй-ка о ворота.
Баран с разбегу стукнулся о ворота лбом: покачнулись ворота, да не отворились. Поднялся старший брат, мрасище-козлище, разбежался, ударился — и ворота отворились.
Пыль столбом подымается, трава к земле приклоняется, бегут козёл да баран, а за ними скачет на трёх ногах кот, серый лоб. Устал он и возмолился названым братьям:
— Ни то старший брат, ни то средний брат! Не оставьте меньшого братишку на съедение зверям.
Взял козёл, посадил его на себя, и понеслись они опять по горам, по долам, по сыпучим пескам. Долго бежали, и день и ночь, пока в ногах силы хватило.
Вот пришло крутое крутище, станово становище; под тем крутищем скошенное поле, на том поле стога́ что города стоят. Остановились козёл, баран и кот отдыхать; а ночь была осенняя, холодная.
— Где огня добыть? — думают козёл да баран.
А мурлышко уже добыл бересты, обернул козлу рога и велел ему с бараном стукнуться лбами. Стукнулись козёл с бараном, да таково крепко, что искры из глаз посыпались; берестечко так и зарыдало.
— Ладно, — молвил серый кот, — теперь обогреемся, — да за словом и затопил стог сена.
Не успели они путём обогреться, глядь — жалует незваный гость мужик-серячок Михайло Иванович.
— Пустите, — говорит, — обогреться да отдохнуть: что-то неможется.
— Добро жаловать, мужик-серячок муравейничек! Откуда, брат, идёшь?
— Ходил на пасеку да подрался с мужиками, оттого и хворь прикинулась; иду к лисе лечиться.
Стали вчетвером тёмну ночь делить: медведь под стогом, мурлыко на стогу, а козёл с бараном у теплины.
Идут семь волков серых, восьмой белый — и прямо к стогу.
— Фу-фу, — говорит белый волк, — нерусским духом пахнет. Какой-такой народ здесь? Давайте силу пытать!
Заблеяли козел и баран со страстей, а мурлышко такую речь повёл:
— Ахти, белый волк, над волками князь! Не серди нашего старшего; он, помилуй бог, сердит! — как расходится, никому несдобровать. Аль не видите у него бороды: в ней-то и сила, бородою он зверей побивает, а рогами только кожу сымает. Лучше с честью подойдите да попросите: хотим, дескать, поиграть с твоим меньшим братишком, что под стогом-то лежит.
Волки на том козлу кланялись, обступили Мишку и стали его задирать. Вот он крепился, крепился, да как хватит на каждую лапу по волку; запели они Лазаря, выбрались кое-как, да, поджав хвосты, — подавай бог ноги!
А козёл да баран тем времечком подхватили мурлыку и побежали в лес и опять наткнулись на серых волков. Кот вскарабкался на самую макушку ели, козёл с бараном схватились передними ногами за еловый сук и повисли.
Волки стоят под елью, зубы оскалили и воют, глядя на козла и барана. Видит кот, серый лоб, что дело плохо, стал кидать в волков еловые шишки да приговаривать:
— Раз волк! Два волк! Три волк! Всего-то по волку на брата. Я, мурлышко, давеча двух волков съел, и с косточками, так ещё сытехонек; а ты, большой братим, за медведями ходил, да не изловил, бери себе и мою долю!
Только сказал он эти речи, как козёл сорвался и упал прямо рогами на волка. А мурлыко знай своё кричит:
— Держи его, лови его!
Тут на волков такой страх нашёл, что со всех ног припустили бежать без оглядки. Так и ушли.
Напуганные медведь и волки (вариант сказки 3)
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был мужичок, у него были козёл да баран. Поленился мужик накосить сена; пришла зима, нечего есть козлу и барану, стали они на весь двор реветь, а мужик схватил кнут и ну колотить их. Вот козёл и сказал барану:
— Давай, брат, уйдём в лес; найдём стог сена и станем жить.
— Пойдём, брат Козьма Микитич! Хуже не будет.
Козёл стащил у хозяина ружьё, а баран куль, и пошли вдвоём; идут путём-дорогою и нашли старую волчью голову.
— Брат баран! — сказал тут козёл. — Возьми эту голову и положи в куль.
— На черта она нам? И так тяжело идти!
— Возьми! Придём на место, сварим себе студень.
Баран поднял волчью голову, положил в куль и понёс. Шли они, шли и, наконец, пришли в лес.
— Я совсем иззяб, — сказал баран. А козёл увидал, что в стороне огонь светится, и говорит:
— Вон где-то огонь горит; пойдём туда!
Пошли на огонь и прямёхонько-таки наткнулись на волков; сидят кругом огня да греются.
Баран напугался, еле душа в теле держится. А козёл говорит ему:
— Не робей, баран!, а сам подошёл к волкам:
— Здорово, ребята!
— Здравствуй, Козьма Микитич!
Вот, думают волки, славная будет пожива: козёл да баран сами пришли, сами в рот просятся. Только козёл себе на уме.
— Ну-ка, брат баран! Давай, — говорит, — сюда волчью голову; сварим да сделаем студень. Да смотри выбирай, чтоб был старый волк!
Баран вынул из куля волчью голову и несёт козлу.
Не та! — говорит козёл. — Там, в кулю, есть другая голова, с самого старого волка, — ту и притащи.
Баран стал копаться в своём куле, копался, копался и несёт опять ту же голову.
— Ах ты, дурак, — закричал козёл и ногами затопал, — не та!.. Посмотри, на самом исподе лежит.
Баран опять копался-копался и несёт ту же самую голову.
— Ну, вот теперь так! — сказал козёл. — Эту самую голову мне и надобно.
А волки поглядывают да раздумывают:
— Ишь сколько наколотил нашей братии! Одних голов целый куль.
— Нет ли у вас, братцы, — спрашивает козёл, — в чём нам ужин изготовить?
Тут волки повскакали и побежали кто за дровами, кто за водою, кто за посудою, а у самих на уме — как бы уйти подобру-поздорову.
Бегут, а навстречу им медведь.
— Куда вы, серые волки?
— Ах, Михайло Иванович! Ты не знаешь нашего горя: пришли к нам козёл да баран, принесли с собой целый куль волчьих голов, хотят студень варить; мы убоялись, чтоб они и до нас-то не добрались, и убежали.
— Ах вы, дурачьё! — сказал медведь. — Козёл да баран сами к вам пришли, только бери да кушай; а вы убоялись! Пойдёмте-ка со мною.
— Пойдём!
Козёл и баран увидали, что волки назад идут, засуетились, забегали. Козёл взобрался на дерево, изловчился и уселся, а баран лез, лез, никак не может высоко подняться, ухватился кое-как за сук передними ногами и повис на нём. Вот пришёл и медведь с волками, смотрит: куда бы девались козёл да баран? Нигде не видать.
— Ну, братцы, — сказал медведь волкам, — собирайте желудей, стану ворожить: куда запропастился козёл с бараном?
Волки набрали желудей; а медведь сел под дерево, стал выкидывать желудями и ворожить, как бабы на бобах гадают.
Баран говорит козлу:
— Ах, козёл, упаду; мочи нет — ногам больно!
— Держись, — отвечает козёл, — а то ни за грош пропадём; они заедят нас!
Баран крепился-крепился, да как повалится наземь! Козёл видит беду неминучую, выстрелил в ту ж минуту из ружья и закричал во всю глотку:
— Хватай ворожею-то, держи его!
Медведь испугался, как бросится бежать без оглядки, а волки за ним. Так все и разбежались. Тогда козёл слез с дерева и не захотел оставаться в лесу. Воротился он вместе с бараном домой, и стали себе жить-поживать да лиха избывать.
Напуганные медведь и волки (вариант сказки 4)
Жили старик да старуха, у них были баран да козёл, только такие блудливые: совсем от стада отбились, бегают себе по сторонам — ищи где хочешь.
— Знаешь что, старуха, — говорит старик, — давай заколем козла и барана, а то они с жиру бесятся! Пожалуй, туда забегут, что и не найдёшь; все равно пропадут даром.
— Ну что ж? Заколем.
А баран с козлом стояли под окошком, подслушали эти речи и убежали в густой-густой лес. Прибежали и говорят:
— Надо развести теперь огонь, а то холодно будет; вишь какая роса холодная.
Стали они таскать хворосту; набрали целую кучу. Надо огню добыть.
Недалеко мужики жгли уголья. Вот козёл с бараном утащили у них головёшку, развели огонь и сели греться. Вдруг прибежали три медведя и уселись около костра. Что делать! Козёл стал спрашивать:
— Что, баран, есть хочешь?
— Хочу.
— А что, ружьё у тебя заряжено?
— Заряжено.
— А топор востёр?
— Востёр.
— Ну поди, добывай на ужин.
— Нет, брат козёл, я сейчас только пришёл; не пойду.
— Неужто ж нам голодным спать? Ступай убей вот этого медведя; мы их не звали, они сами к нам пришли! Зажарим да поужинаем.
Медведь оробел и говорит:
Ах, братцы — козёл и баран! Где станете меня жарить? Вишь у вас какой малый огонь! Пустите меня, я наломаю вам дров, разведу побольше костёр, тогда убейте меня и жарьте.
— Хорошо, ступай за дровами.
Медведь вскочил и давай бог ноги.
Кто себе враг! — думает он про себя. — Ни за что не ворочусь назад.
Другой медведь видит, что посланный за дровами не ворочается, и взяло его раздумье: пожалуй, они за меня теперь примутся.
— Пойду, — говорит, — помогу тому медведю, верно он так много наломал, что и притащить не в силу.
— Ну ступай, помоги.
Вот и другой медведь убежал; остался ещё один. Козёл обождал немножко и говорит:
— Ну, брат медведь, приходится тебя бить. Сам видишь, очередные-то ушли!
— Ах, братцы, на чём же станете меня жарить? Огню-то вовсе нет. Лучше пойду я да погоню очередных назад.
— Да и ты, пожалуй, не воротишься?
— Ну, право, ворочусь, да и тех с собой приведу!
— Ступай, да поскорей приходи; не умирать же нам с голоду. Коли сам за вами пойду — всем худо будет.
И последний медведь со всех ног пустился бежать и убежал далеко-далеко.
— Славно, брат, надули! — говорит козёл. — Только, вишь, здесь надо каждого шороху бояться. Пойдём-ка домой, заодно пропадать, а может, старик-то и сжалится.
Вот и воротились домой. Старик обрадовался:
— Накорми-ка их! — говорит старухе.
Козёл и баран зачали ласкаться; старухе жалко их стало. Она и говорит старику:
— Неужто нам есть нечего! Не станем колоть козла и барана, пусть ещё поживут!
— Ну, ладно! — сказал мужик.
Стали они жить себе, поживать да добра наживать; а козёл с бараном баловство своё совсем оставили, сделались смирными да послушными.