Как ни странно, но у этого писателя-реалиста самым известным произведением стала… сказка. «Кладовая солнца» уже давненько в школьной программе. Первый напечатанный рассказ – детский. Первая вышедшая литературная книга при советской власти – сборник детских рассказов. Как же так вышло?
Купеческий сын
Происхождение у советского писателя Пришвина совсем не рабоче-крестьянское. Родился он в богатой купеческой семье. Его дед был настолько состоятелен, что купил целое село в Орловской губернии, которое и стало родным домом Михаила. Кстати, нынче Хрущёво-Лёвшино несколько сменило «приписку», так как относится не к Орловской, а к Липецкой области.
В детстве семью Пришвиных едва не постигло полное обнищание. Глава семьи Михаил Дмитриевич очень крупно проигрался в карты, и дважды заложил свою деревню. Выкарабкиваться пришлось его жене Марии Ивановне. Муж её не пережил удара и позора, тяжёло заболел на нервной почве и частично парализованный умер, когда Мише было всего 7 лет, и он был самым старшим среди трёх братьев и сестры.
Впрочем, мать смогла выправить положение и расплатиться по долгам, а в будущем даже финансово помогать детям. Однако это коснулось в большей степени совсем не Михаила. Учиться он начал в простой начальной деревенской школе и только потом была классическая гимназия в соседнем Ельце. Там Мишу угораздило наговорить дерзостей учителю, за что он и был изгнан с волчьим билетом.
Годы учёбы и открытие таланта
Чтобы на волчий билет никто не обращал внимания, Мишу отправили подальше, в Тюмень к дяде – купцу Ивану Игнатову, владельцу местной судостроительной верфи. Здесь он окончил местное реальное училище и сорвался обратно. Хотя бездетный дядя уговаривал его остаться, обещая в наследство своё дело.
На родине юный Пришвин экстерном сдал полный курс классической гимназии и сразу же поступил в Рижской политехнический институт. Выбрал он химический факультет, где готовили, в том числе, и агрономов. Профессия – это была очень востребованная, да и в родном селе он с этими знаниями мог пригодиться.
Однако доучиться ему не пришлось. В студенческой среде он познакомился с марксистскими идеями, начал участвовать в работе социал-демократических кружков, переводил с немецкого марксистскую литературу. Продолжалось это не слишком долго. Михаил был арестован полицией и год (1897-1898) пока велось следствие, провёл в тюрьме. Прегрешения его оказались невелики, к тому же он по факту отсидел длительный срок. Поэтому экс-студента Пришвина отправили на родину, домой к маме и запретили жить в крупных городах.
Через некоторое время Михаил попытался восстановиться в Рижском политехе, но понял, что все вузы России для него теперь закрыты и по настоянию матери, благо немецкий давался ему легко, отправился в Германию, где закончил Лейпцигскую торговую школу и университет. Попутно он изучал немецкую философию едвали не у первоисточников. Например, посещал лекции самого Эрнста Геккеля.
Там же он познакомился с русской студенткой Варварой Измалковой. Казалось бы, мелочь, но Пришвин в будущем говорил, что три недели от любви с первого взгляда до полного разрыва отношений, разбудили в нём писателя. Объяснения, письма, беседы научили ценить слово, выражать чувства речью, познать её красоту.
Агрономия – дорога не туда?
Однако в том, что его призвание писательский труд Михаил долго сам себе не признавался. Он работал агрономом у помещиков, на сельскохозяйственных опытных станциях, в ботанической лаборатории Санкт-Петербурга. И ведь не просто работал. Писал статьи в журнал «Опытная агрономия», выпустил ряд тематических прикладных брошюр, а монографию «Картофель в огородной и полевой культуре» на 300 страниц можно назвать энциклопедией картошки.
Однако, похоже, что однажды утром Михаил проснулся с мыслью, что движется не в ту сторону, противоположную от той, куда зовут его голова и сердце.
Журналистика
В 1905 году в 32 года Пришвин сделал резкий поворот в судьбе. Начал работать в либеральных газетах. Причём в ущерб здравому материальному смыслу: зарплата агронома была выше.
В следующем году детский журнал «Родничок» в двух номера напечатал первый пришвинский рассказ «Сашок». Был он типичным для будущего Пришвина: описание прекрасной природы и сравнение её с человеком, поверка человека природой.
Впрочем, собственно журналисткой дело не ограничилось. Михаил увлёкся этнографией, путешествиями и фотографией. По зову первой объехал весь Русский Север (Карелия, Мурман, Поморье), обогнул на пароходе Скандинавию и вернулся в Петербург. По итогам поездки он опубликовал несколько очерков о жизни людей в тех местах, за что получил малую серебряную медаль от Русского географического общества. Сказки, собранные Пришвиным в Поморье, вошли в известный сборник «Северные сказки».
Итогом поездки уже в Заволжье стала книга путевых заметок «У стен града невидимого».
К 1912 году он написал так много качественных и красивых очерков, что был признан писательским и читательским сообществом и удостоился чести издать трёхтомное собрание собственных сочинений.
Во время первой мировой войны Пришвин работал военным корреспондентом.
Второй арест
Обе революции не застали писателя врасплох. Сидение в тюрьме на заре юности не отвратило его от политики. Однако к тому времени большая часть деятелей социал-демократического движения мутировала в своих воззрениях в сторону коммунистический идей, организовав большевистскую партию.
Пришвин же примкнул к эсерам и сотрудничал с редакцией их газеты «Воля народа». 17 декабря 1917 года в газете вышла статья «Убивец!», посвященная деятельности Ленина и методам управления страной большевиками. Автор пророчил участникам «Октябрьского переворота» суд в будущем за совершённые и совершаемые преступления. За это писатель отсидел в заключении 14 дней.
В дальнейшем он дискутировал с частью творческой интеллигенции, которая приняла советскую власть. Однако репрессии против инакомыслящих усилились, и Пришвин покинул столицу.
Возвращение из глубинки
Писатель вернулся в родное имение, но оно вскоре было конфисковано советской властью. После чего Пришвин работал библиотекарем в сельских библиотеках и учителем сельских школах Орловской губернии. Затем он переехал на родину гражданской жены в Смоленскую губернию, где продолжил учительствовать.
Всё это время Михаил Михайлович не оставлял мысли о писательстве. Он смирился с советской властью. В частных беседах с коллегами Пришвин объяснил своё смирение верой в природную чистоту людей. Да, было сделано много плохого, но человеческая душа от Бога, а значит она прекрасная. Житейская «кривизна» в конечном счёте всё равно выправиться. Поэтому он и работал над автобиографической повестью «Мирская чаша». С ней Пришвин в 1922 году приехал в Москву и попытался вернуться в литературную жизнь. Однако повесть не прошла цензуру.
Пришвину в 1923 году удалось добиться переиздания своих дореволюционных очерков в сборнике под названием «Чёрный араб». Ни политики, ни какой-то заумной философии в ней не было. В основном пейзажная проза, этнография и заметки о путешествиях.
В 1925 году у писателя вышла первая полноценная книга при советской власти. Это был сборник детских рассказов «Матрёшка в картошке», после чего Пришвин стал писать рассказы для детского журнала «Мурзилка».
За «флажками»
Вот так и получилось, что как только писатель создавал, что-то помимо посвящённого природе, путешествиям и детям («Кащеева цепь» (автобиография), «Осударева дорога» (о строительстве Беломорканала), «Соловки» (о Соловецком лагере заключённых), «Повесть нашего времени», «Рассказы, о ленинградских детях»), то это подвергалось запрету. Показательно, что все вышеперечисленные произведения вышли только после смерти писателя и официального осуждения сталинизма.
Поэтому за «флажками» славу Пришвину как певцу природных красот средней полосы России создали многочисленные рассказы и очерки о природе, охоте, животных. Значительную часть из них составили произведения для детей. Например, главная жемчужина в творчестве писателя лесная сказка-быль «Кладовая солнца», в которой нет ничего волшебного, но которая написана таким волшебным языком, что ощущение сказочности присутствует во время всего чтения.
Заслуги и таланты писателя советская власть всё-таки признала. Умер он в 80 лет на своей даче в Дунине Московской области, имея орден Трудового Красного знамени и Орден «Знак Почёта». Рядом до конца его жизни была Валерия Лебедева – литературный секретарь, на которой он женился уже в возрасте 67 лет. Первая же жена – Ефросинья Бадыкина, крестьянка из Смоленска – была гражданской, но родила ему четырёх сыновей. Двое из них умерли в младенчестве, а Лев и Петр отчасти повторили жизненный путь отца. Первый стал журналистом и публицистом, а второй – охотоведом.