Жил-был царевич, наскучило ему жить дома у батюшки родного; а так как страха он не знал, то и стал думу про себя держать:
«Пойти-ка мне по белу свету, себя доказать да людей посмотреть, так и время скоротается, да и много чего чудесного насмотришься».
Попрощался он со своими родителями и пошёл, куда глаза глядят. Идёт себе да идёт с утра до вечера, и дела ему нет, куда дорога его приведёт. Случилось ему подойти к дому великана; а так как он уж сильно устал, то сел на порог и стал отдыхать. Сам отдыхает, а глазами по сторонкам озирается и видит на дворе великанские игры лежат: огромные шары и кегли величиною с человека. Вдруг захотелось ему поиграть; расставил он кегли и стал катать шары, и весело шумел и кричал, когда шарами сбивал кегли.
Великан услышал шум и высунул голову из окошка. Смотрит, а это человек, не больше обыкновенных людей, а смеет ещё забавляться его кеглями.
— Земной червяк! — закричал он. — Не уж-то это ты играешь в мои кегли? Кто дал тебе силу играть в мою игру?
Царевич оглянулся, увидал великана и сказал:
— Ах ты, дубина! Не уж-то ты думаешь, что у тебя одного сила в руках? Я всё могу, что хочу.
Вышел из дома великан и с удивлением стал смотреть на мальчугана, играющего в его кегли.
— А, сын земли, если таково твоё искусство, — сказал он наконец, — так поди же и принеси мне яблоко с древа жизни.
— А на что оно тебе? — спросил царевич.
— Я не для себя его желаю, но у меня есть невеста, которой непременно хочется достать его. Уж я ли не ходил по всему свету, а никак не мог найти древа жизни.
— Ну, я-то найду, — отвечал царевич, — и право не знаю, что могло бы мне помешать и яблоко сорвать с него?
— А ты думаешь, что это так легко? — спросил великан. — Сад, где находится это дерево, окружён железною решёткою, а перед решёткою лежат звери лютые, один подле другого; они-то караул держат и никого не пропускают.
— Уж меня-то пропустят, — сказал царевич.
— Да это ещё не всё. Положим, ты войдёшь в сад и увидишь даже: яблоко висит на дереве, так, ведь, всё ещё оно не твоё: пред яблоком висит кольцо; кто хочет достать яблоко и сорвать его, тот должен просунуть свою руку в это кольцо, а этого до сих пор никому ещё не удавалось.
— Ну, мне-то уж удастся, — сказал царевич.
Попрощался он с великаном и пошёл шагать по горам и по долам, через поля и леса, пока дошёл, наконец, до волшебного сада. Звери лежали вокруг железной решётки с поникнутыми головами и спали. Не проснулись они, когда царевич подошёл к ним, и перешагнув чрез них, он перелез через решётку и преблагополучно вступил в сад.
На самой средине сада стояло древо жизни; красные яблочки так и смеются на ветках. Царевич полез на дерево, вскарабкался на самую вершину и хотел было сорвать яблоко, но увидел — пред ним висит кольцо. Недолго думая, просунул он в кольцо руку без всякого труда и сорвал яблоко. Кольцо как раз пришлось на его руку, и он вдруг почувствовал в себе силу великую, которая разлилась по всем его жилам.
Когда царевич с яблоком в руках слез с дерева, то уж ему не захотелось перелезать через решётку, а схватил он рукою тяжёлые ворота, тряхнул их, и вдруг они с треском отворились. Тогда вышел царевич на дорогу, а лев, державший здесь караул, вскочил и бросился за ним, только не с бешенством и лютостью, а с покорностью и преданностью как за своим господином. Царевич принёс обещанное яблоко великану и говорит ему:
— Вот видишь ли, я без труда его достал.
Обрадовался великан, что его желание так скоро исполнилось, побежал к своей невесте и подарил ей желаемое яблоко.
Невеста великана была красавица да и не дура. Видит она: нет кольца на руке великана, и говорит ему:
— Не поверю, что ты достал яблоко, пока не увижу кольца на твоей руке.
Великан на то сказал:
— А вот я схожу только домой да сейчас и принесу его.
А сам думает про себя, что самое лёгкое дело у слабого человека отнять силою то, что он не хочет отдать по доброй воле. Стал он требовать кольца, а царевич и ухом не ведёт.
— У кого яблоко, тому принадлежит кольцо, — говорил великан, — а не хочешь отдать добровольно, так, ведь, ты должен драться со мною.
Долго продолжался бой, только великан никак не мог осилить царевича, которого подкрепляла волшебная сила кольца. Тогда великан прибегнул к хитрости и сказал:
— От битвы мне стало жарко, да и тебе также, пойдём-ка выкупаемся прежде в этой реке, а как освежимся, опять начнём нашу битву.
Царевич, не зная лукавства, пошёл с ним к реке, сбросил с себя всё платье и, сняв кольцо с руки, бросился в воду. Великан же, схватив кольцо, со всех ног кинулся бежать; но лев, подмечавший за этим воровством, погнался за великаном и, выхватив у него из рук кольцо, передал его опять своему господину. Великан спрятался за дуб, и когда царевич был занят своим одеванием, он бросился на него и мигом выколол ему оба глаза.
Стоит бедный царевич, стоит слепой и беспомощный. Тогда опять подошёл к нему великан, взял его за руку, как будто хотел быть его провожатым и взвёл его на вершину крутого утёса. Тут он бросил его, а сам думает:
«Ещё несколько шагов — и он убьётся до смерти, тогда я возьму у него кольцо».
Но верный лев не покинул своего господина; крепко ухватился он за его платье и мало-помалу оттянул его назад. Когда вернулся великан, чтоб обокрасть мертвеца, тогда увидел он, что хитрость не удалась ему.
«Не уж-то так трудно погубить слабого сына земли!?» — подумал великан с яростью и, подхватив царевича, повёл его по другой дороге, прямо к пропасти; но лев, понимая злой умысел, и тут вывел своего господина из опасности. Когда они подошли к самому краю пропасти, великан выпустил руку слепого в надежде, что он так и сгибнет; но лев толкнул великана так, что тот полетел вниз головою и мёртвый грохнулся на дно пропасти.
Верный зверь опять оттянул своего господина от пропасти и повёл к дереву, под которым протекал чистый источник. Царевич сел под дерево, лев лёг подле него и старался своим хвостом брызнуть ему в лицо воды из этого источника. Едва несколько капель попали ему в глаза, как он тотчас проглянул, но только чуть-чуть, и вдруг увидел птичку, которая как раз подле него пролетела и стукнулась о дерево; потом она спустилась в воду и выкупалась, расправила крылышки, поднялась и пролетела между деревьями, не задевая за ветви — ясно, что зрение было ей возвращено. Царевич познал в этом Божественный промысел и, наклонясь к источнику, вымыл себе глаза. Когда же он опять поднял голову, тогда зрение его сделалось так ясно и зорко, как никогда прежде не бывало.
Царевич поблагодарил Бога за Его столь великую милость и отправился со своим львом по белу свету. Скоро очутился он пред заколдованным за́мком. У ворот стояла девица, стройная и красивая, но чёрная-пречёрная. Она сама заговорила с ним и сказала:
— Ах! Не можешь ли ты избавить меня от порчи?
— Что надо для этого делать? — спросил царевич.
— Надо провести три ночи в заколдованном за́мке, — отвечала она, — но не иметь никакого страха в сердце. Когда тебя будут страшно мучить, и ты всё вытерпишь, не произнеся ни одного слова, тогда я буду спасена; но, во всяком случае, жизнь твоя не подвергается опасности.
— Я ничего не боюсь и страха не знаю, — сказал царевич на то, — и с помощью Божьею попытаюсь.
Весело он вошёл в за́мок, и когда совсем стемнело, он сел в большом зале и стал ждать. Всё было тихо, но в самую полночь вдруг поднялся страшный шум, и из всех углов и закоулков выскочило множество бесенят. Они, как будто не примечая его, расселись в зале, развели жаркий огонь и начали играть. Когда кто-нибудь проигрывал, то говорил:
— Это что-нибудь да не так; тут есть кто-нибудь чужой; вот тот и виноват, что я проиграл.
— Погоди, товарищ за печкою, погоди, вот я сейчас приду, — говорил другой.
Крик и шум становились всё хуже и хуже, так что без ужаса и слышать нельзя было, но царевич сидел себе спокойно и страха никакого не знал; наконец бесенята стали прыгать на него и через него, и так их много напало на него, что он и защищаться не мог. Они растянули его на полу, щекотали, щипали, топтали его ногами, колотили и мучили его, но он всё терпел и ни слова не произносил.
К утру всё исчезло, а царевич был так замучен, что и пошевелиться не мог; но вместе с зарёю подошла к нему чёрная девица. В руках у неё был пузырёк с живою водою; она умыла его, и в тот же миг всякая боль исчезла, и царевич почуял в себе богатырскую силу.
— Одну ночь ты благополучно выдержал, но остаётся ещё две, — сказала она.
Тут она опять ушла, а царевич посмотрел вслед за нею и приметил, что ноги у неё сделались совсем белы.
На следующую ночь опять собрались бесенята и принялись за свои игры; они напали на царевича и избили его вчетверо сильнее, так что всё тело его покрылось ранами. Однако царевич всё переносил терпеливо, и они принуждены были оставить его, а вместе с утреннею зарёю появилась чёрная девица и исцелила его живою водою. А когда она уходила, царевич с радостью заметил, что она побелела до кончика ногтей.
Теперь оставалась ещё одна, последняя ночь, но тут уж пришлось ему терпеть ещё хуже прежнего. Бесовское племя опять собралось.
— А! Так ты опять здесь? — закричали они. — Так мы же так тебя отделаем, что у тебя не на шутку дыхание замрёт.
Они щипали и били его, подбрасывали вверх и вниз, тянули его за руки и за ноги, словно хотели пополам разорвать, но он всё вытерпел, не произнеся ни слова.
Наконец исчезли бесенята, а царевич лежит без чувств и не пошевельнётся; не мог он и глаз раскрыть, чтобы взглянуть на девицу, которая подошла к нему с живой водой, чтоб освежить и исцелить его. Вдруг всякая боль исчезла, и он почуял в себе силу великую, точно проснулся после крепкого сна. Открыл он глаза и видит: подле него стоит девица белее снега и прекраснее ясного дня.
— Вставай, — сказала она, — и взмахни три раза своим мечом над моим крыльцом — тогда всё будет избавлено от колдовства.
И когда царевич исполнил это, весь за́мок очнулся, колдовство уничтожилось, и красная девица очутилась богатою царевной. Пришли слуги с докладом, что столы накрыты, и кушанья поставлены. Они сели за стол, ели и пили вместе, а к вечеру весёлым пирком да и за свадебку.
Иллюстрации: Otto Ubbelohde
