Была у одного короля дочка такая красавица, что пером не написать, и притом, такая гордая спесивица, такая разборчивая невеста, что все женихи были ей не под пару; мало, что отказывала всем, да ещё всех на смех подымала и в глаза насмехалась над ними.
Вот и задал король пир на весь мир и крикнул он клич: собирались бы к нему все женихи, издалека или по соседству — всё равно. Собрались женихи, и поставили их в ряд по чину и роду: впереди всех стояли короли, за ними — герцоги, князья, графы и бароны, в последнем ряду стояли простые дворяне.
Повели королевну по рядам, но во всяком женихе находила она что-нибудь неподходящее: один был слишком толст — она назвала его «винной бочкой»; у другого чересчур длинные ноги — «долговязый журавль»; у третьего шея коротка — «коротышка, что твоя кочерыжка»; четвёртый слишком бледен — «точно бледная смерть»; пятый чересчур красен — «экой красный петух!»; шестой не довольно прям — «скорчился как сырое дерево за печкою». И так проходила разборчивая невеста между рядами женихов и во всяком находила что-нибудь похулить; но больше всех досталось одному бедному королю, который стоял впереди всех и имел подбородок немножко на сторону.
— Ай! — закричала царевна, рассмеявшись. — У него борода ни дать, ни взять, что твой клюв у дрозда.
И с той поры так и осталась при молодом короле кличка: король дроздова-борода.
Видит старый государь-батюшка, что дочка его дела не делает, а только издевается над добрыми людьми и на смех подымает честно сватавшихся женихов, видит и сильно прогневался на свою спесивую дочку; он тут же поклялся, что отдаст её за первого нищего, который подойдёт под окно просить милостыни.
Прошли два дня; под окном стал играть ходячий музыкант, чем и выпрашивал себе милостыню. Король услыхал его жалкую музыку и сказал:
— Приведите-ка этого музыканта ко мне сюда.
Привели музыканта в грязных лохмотьях; он пропел пред королём и его дочерью, а кончив свою песню, попросил милостыню.
— Твоё пение так мне понравилось, — сказал король, — что я отдам за тебя мою дочь.
Принцесса перепугалась, а король продолжал:
— Я поклялся, что отдам тебя за первого нищего, и слово своё сдержу.
Тут уж было не до споров, ничего не помогало: привели пастора, и король приказал ему перевенчать принцессу с музыкантом. Когда всё покончилось, король сказал своей дочери:
— Неприлично тебе, жене нищего, оставаться в королевском дворце; можешь убираться вон со своим мужем.
Нищий взял жену под руку и увёл её с собою. Что тут делать? Пришлось ей идти с ним пешком. Пришли они в большой, дремучий лес, она и говорит:
— Ах! Кому-то принадлежит этот прекрасный лес?
— Королю дроздова-борода. Вот коли бы ты взяла короля, была бы королевой, и твой был бы этот прекрасный лес.
— Ах, я бедная избалованная девушка! Зачем я не взяла короля дроздова-борода!?
Вышли они на луг, принцесса опять спросила:
— Кому принадлежит этот прекрасный зелёный луг?
— Королю дроздова-борода. Взяла бы ты короля, твой был бы луг.
— Ах, я бедная избалованная девушка! Зачем я не взяла короля дроздова-борода!?
Вот пришли они и в большой город; принцесса опять спросила:
— Кому принадлежит этот прекрасный большой город?
— Королю дроздова-борода. Взяла бы ты короля, твой был бы и город.
— Ах, я бедная избалованная девушка! Зачем я не взяла себе короля дроздова-борода!?
— Послушай, — тут сказал ей муж, — мне совсем не нравится, что ты всё себе желаешь другого мужа, да чем же я не муж для тебя?
Наконец пришли они к маленькой избушке на курьих ножках. Принцесса говорит:
— Ах, какой невзрачный домишка! Кому принадлежит эта дрянная лачужка?
— Это наш дом, где мы с тобою будем жить, — отвечал музыкант.
Принцессе пришлось нагнуться, чтобы пройти в дверь — так она была низка.
— Где же наши слуги? — спросила принцесса.
— Вишь, что выдумала! Какие тебе будут слуги? Ты сама должна себе служить и делать всё, что потребуется. Разведи-ка огонь да поставь котёл с водою, чтобы сварить мне что-нибудь поесть; я устал и проголодался.
А принцесса и понятия не имела, как надо разводить огонь, и как люди кушанья готовят. Пришлось тому же нищему приняться за дело, чтобы что-нибудь приготовить. Поели они своего скудного кушанья и легли спать. Но нищий не дал ей заспаться, а ранёхонько разбудил её, чтобы заняться хозяйством. Так прожили они несколько дней — нельзя сказать, чтоб очень хорошо. За это время вышло у них всё, что было в запасе. Тогда муж и говорит:
— Жена, так нельзя жить. Мы хотим есть, а ничего не зарабатываем. Тебе надо хоть корзины плести.
Нищий вышел из дома, нарезал много ивовых прутьев и принёс их домой. Делать нечего, стала принцесса корзины плести, а жёсткие ивы до крови раздирают её нежные руки. Муж смотрит на неё и говорит:
— Вижу, что это дело неладно у тебя идёт; попробуй лучше прясть: авось дело пойдёт на лад.
Принцесса села прясть, но грубая нитка так и режет её нежные пальчики, так что кровь потекла.
— Ну вот, — сказал муж, — ты, видно, ни на одну работу негодна! Эх, как я неудачно женился! Однако надо ещё попытать счастья: начну торговать горшками и глиняной посудой, авось будет лучше; ты будешь сидеть на рынке и продавать товар.
«Ах! — подумала принцесса. — Как придут на рынок подданные моего государя-батюшки да увидят меня за горшками словно последнюю торговку, как же они станут насмехаться надо мною!»
Однако делать нечего, надо было покориться, чтобы с голоду не умереть. Первое время всё шло хорошо; народ охотно покупал товар у такой хорошенькой торговки, и давали ей плату, какую она хотела, а многие давали ей деньги и не брали горшков. Так они проживали этими деньгами, пока все деньги вышли; тогда муж опять купил новую посуду. Принцесса села в уголок с товаром, расставила его вокруг себя и стала продавать.
Вдруг, откуда ни возьмись, пьяный гусар на лошади, так и несётся прямо на её посуду, всё разломал и вдребезги перебил. Принцесса расплакалась, не зная, что делать со страха.
— Ах! Что теперь мне достанется? — сказала она. — Что-то скажет мой муж?
Она побежала домой и рассказала мужу о своём несчастье.
— Кто же садится на углу рынка с глиняной посудой? — сказал муж. — Перестань же рюмить, делу не поможешь слезами; а я только вижу, что ты не годна ни на какую порядочную работу. Вот я был во дворце нашего короля и спрашивал, не нужна ли им судомойка на кухне. Мне сказали, что нужна, и обещали взять тебя судомойкой, за что будут отпускать тебе кушанья на дом.
Вот наша королевна сделалась служанкой на кухне, должна была прислуживать повару и исполнять самую трудную чёрную работу. Она к обоим карманам привязала по горшочку, куда прятала все объедки, которые доставались на её долю; этим она себя и мужа кормила.
В это время случилась у короля свадьба: он женил своего старшего сына. Бедная служанка тоже пошла наверх и стала у дверей зала: ей хотелось посмотреть на бал.
Свечи ярко горели, гости приходили одни за другими, одни прекраснее других; всё сияло великолепием и красотой. С сокрушённым сердцем подумала принцесса о своей судьбе и прокляла свою гордость и спесивую разборчивость, которые довели её до такой крайней степени унижения и нищеты. Лакеи проносили мимо вкусные кушанья и, из жалости, бросали ей иногда кусочки, которые она прятала в свои горшочки, чтоб после отнести домой. Вдруг вышел королевич в бархате и шёлке, с золотою цепью на груди, и увидев красавицу-судомойку у дверей, схватил её за руку и хотел с нею танцевать. Но она с ужасом попятилась назад, потому что узнала короля дроздова-борода, который когда-то просил её руки и получил презрительный отказ. Однако её сопротивление делу не помогло: король потащил её в бальный зал. Вдруг, разорвался шнурок, на котором висели её карманы, горшки упали, а из них суп потёк ручьями, лакомые кусочки всюду разлетелись. Как увидели это гости, поднялся общий хохот, и посыпались на неё насмешки. Бедняжке до того было стыдно, что ей казалось лучше бы провалиться сквозь землю. Она бросилась к дверям и хотела бежать, но на лестнице кто-то догнал её и притащил опять в зал; она посмотрела и опять увидела пред собою короля дроздова-борода. Тут он стал ласково уговаривать и утешать её.
— Успокойся, — говорил он, — ведь это я, тот нищий музыкант, который жил с тобою в дрянной лачужке на курьих ножках; из любви к тебе я играл эту роль; и пьяный гусар, который наехал на твою посуду и перебил её вдребезги, был тоже я. Всё это я делал только для того, чтобы преклонить твою гордость, исправить тебя от спеси и наказать за презрение, которое ты мне оказывала.
Принцесса горько заплакала и сказала:
— Я сознаюсь, что очень дурно поступала и недостойна быть твоею женою.
А король дроздова-борода ей на то сказал:
— Утешься: прошли чёрные дни, теперь и солнышко проглянуло, и мы отпируем как следует нашу свадьбу.
Тут явились горничные и надели на молодую королеву прекраснейшие наряды. Пришёл старый король, её отец, со всем своим двором, и все принесли поздравления королеве по случаю её бракосочетания с королём дроздова-борода. Тут только начались настоящее веселье и настоящие свадебные пиры. Как бы мне хотелось, чтоб и ты со мною вместе попировал там!