У одной бедной матери была дочь, да такая ленивая, что никогда не хотела даже прясть. Мать, бывало, и бранит, и уговаривает — ничто не помогает: не хочет девушка садиться за работу, да и только. Дошло до того, что мать потеряла терпение и, осерчав, побила свою ленивую дочку, а та давай, что силы есть, реветь во всё горло.
На ту пору едет королева и, услыхав такой громкий плач, приказала кучеру остановиться, а сама вошла в бедную избушку и спрашивает мать, за что она побила свою дочку. Стыдно стало матери обличать пред королевой свою дочку в лености, и стыдно, и жалко, вот она и решилась лучше солгать.
— Да вот, — говорит она, — никак не могу дочку оторвать от самопрялки; ей всё хочется прясть, не покладывая рук; ну, а я бедна и не в состоянии беспрестанно покупать для неё льну.
А королева на то в ответ:
— А меня ничто так не веселит как шум, который делают пряхи, когда прядут; мне так приятно и весело, когда самопрялки постукивают. Отдай-ка мне, старушка, свою трудолюбивую дочку; в моём дворце не бывает недостатка в льне, и дочка твоя может вдоволь прясть, сколько душе угодно.
Очень обрадовалась мать такому предложению, и королева увезла с собою красную девушку.
Вот приехали они во дворец, и королева, не теряя времени, отвела гостью в отдельные три комнаты, где ничего не было, кроме льна, самого лучшего льна, от полу до самого потолка.
— Вот, — говорит королева, — садись за работу, и когда ты окончишь прясть весь этот лён, то я отдам тебя замуж за моего старшего сына. Что мне за дело, что ты бедна? Неутомимое трудолюбие — самое лучшее приданое за девушкою.
Уж как же и перепугалась красная девица: ведь она и прясть-то не умела и знала только то, что хоть целый век просидеть ей над этой кучей льна, а не выпрясть ей ни одного мотка ниток. Вот сидит она целые три дня и горько плачет, а сама и рукой не пошевелит. На третий день к вечеру приходит королева и видит, что лён так непочатой и стоит. Удивилась такому диву королева, а бедная пряха стала извиняться, говоря, что руки не поднимаются на работу от великого горя — от разлуки с матушкой родимой. Королева милостиво выслушала эту причину и, уходя, говорит:
— Ну так и быть; но с завтрашнего дня принимайся уж за работу.
Опять осталась красавица одна над кучами льну и, не зная чем пособить себе, подошла к окну. Печально смотрит она в окно и видит: идут три женщины; у одной преширокая, плоская нога, у другой отвисла без конца длинная нижняя губа, а у третьей большой палец на руке непомерно широк, так широк, что и сказать нельзя.
Три женщины подошли к окну и, остановясь прямо перед красавицей, говорят ей:
— Что у тебя за кручинушка, красная девица?
Она рассказала им всё, как было с нею. Тогда все три женщины вызвались помочь её горю.
— Только обещаешься ли ты позвать нас на свадьбу и не стыдясь назвать нас своими двоюродными сестрицами и посадить нас за свадебный пир? Если обещаешься, то мы поможем твоему горю и мигом выпрядем весь лён.
— С великою радостью обещаюсь, только не откажитесь помочь моей кручине и поторопитесь приниматься скорее за работу.
Странные пряхи тотчас вошли; красная девица поумяла лён так, что сделалось свободное местечко; пряхи сели и тотчас принялись за работу.
Первая пряха пропустила шнурок вокруг колеса и, положив ногу на подножку, застучала ею, и колесо завертелось; вторая пряха смачивала нитку нижнею губою, а третья держала пальцами нитку, и при каждом движении её широкого большего пальца спускалась на пол самая ровная и тонкая нитка. Зайдёт королева посмотреть на работу, красная девица тотчас запрячет прях, а сама показывает их работу за свою, а королева не нарадуется, не нахвалится ею.
Опустела первая комната; пряхи перешли во вторую, потом в третью, да и в третьей скорёхонько льну не стало.
Кончив работу, пряхи простились с красной девицей да и напомнили ей:
— Смотри же, не забудь своё обещание; твоё счастье зависит от того.
Когда красавица показала королеве опустевшие комнаты и огромную кучу прекрасных ниток, королева немедля положила срок свадьбе, и принц не нарадовался, что невеста у него такая искусница да трудолюбивая, и пред всеми хвастался ею.
— У меня есть три двоюродные сестрицы, — говорит будущая принцесса, — они делали мне много добра, когда я была бедна, и мне было бы очень прискорбно, когда бы я забыла их в счастье. Позволите ли вы мне пригласить их на свадьбу и посадить вместе с вами за стол?
С радостью согласились на то королева и её сын.
Начался свадебный пир; вошли три пряхи в странной одежде, а невеста, не стыдясь, говорит им:
— Милости просим, дорогие сестрицы.
— Эге! — говорит жених. — Отчего это у тебя сестрицы такие уроды?
И с этими словами подходит принц к первой пряхе с широкою ногою и обращается к ней с вопросом:
— Отчего у тебя такая широкая нога?
— Колесо верчу, батюшка принц, колесо верчу, — отвечала пряха.
Жених обращается к другой с вопросом:
— Отчего у тебя такая бесконечная губа?
— Нитку смачиваю, батюшка принц, нитку смачиваю.
Жених к третьей:
— Отчего же у тебя такой непомерно широкий палец?
— Нитку сучу, батюшка принц, нитку сучу.
Ужасно перепугался царственный жених.
— Отныне навсегда повелеваю, чтобы королевские невесты никогда не притрагивались к самопрялке! — закричал он с испугу.
Оттого-то с тех пор невесты во дворцах никогда не прядут.