За оврагами, в которых мерцали сентябрьские дожди, я увидел в поле какие-то столбики.
Прошёл немного – столбики обратились в солдатиков. Они двигались, вертелись, наклонялись к земле.
Я упал на землю и пополз.
В деревне рассказывали, что на овсяном поле бывают журавли, но я их никогда не видел.
Как шеренга солдат, шли они, приближаясь ко мне. Думаю, со стороны это была неловкая, странная картина – маленький человек ползёт по полю, а навстречу ему шагают журавли. Первым, кто заметил неловкость, был передовой журавль. Взмахнув крылом, он остановился, замерли на месте его товарищи.
Ползти было стыдно, и я поднялся.
Тепрь они ясно видели меня, грязного и мокрого, и могли, конечно, понять, что я им ничего не сделаю, а ползу так, по глупости, чтоб поближе поглядеть.
Не знаю уж, что они увидели и поняли, но только они дружно открыли крылья И, медленно поднимаясь над полем, стали выстраивать в небе клин.
– Колесом дорога! – вдогонку им крикнул я.
«Колесом дорога!» – так надо кричать улетающим журавлям.
Клин волновался, колебался над полем, уходил, утягивал за дальние леса. Огромным колесом лежала в небе журавлиная дорога.
