В усадьбе жила барыня — и до того сердитая, никому житья не было! Староста придет спросить что — она его не отпустит, пока не отхлещет. А мужикам-то житья не было никакого: драла, как собак.
Вот раз приходит солдат на побывку домой. Рассказали ему про барыню, а он и говорит: «Я ее проучу».
Настала ночь, барыня уснула. Велел солдат лошадей запрячь.
Подъехал к усадьбе, тихонько вынес барыню и отвез в избу к сапожнику. А сапожникову жену отвез в усадьбу.
Пробудилась на заре жена сапожника, видит — дом преотличный. Тотчас служанки к ней подбежали, подают умываться. Помылась — подали полотенце, вытерлась. Подают самовар. Села она чай пить. Староста приходит к ней на цыпочках. Она взглянула на него: что за мужик?
— Тебе, — говорит, — что надо?
— Я, барыня, пришел спросить, какой наряд на сегодня дадите.
А она догадалась, как ответить:
— Нешто вы не знаете? Что вчера делали, то и сегодня делайте!
Староста вышел на кухню и говорит:
— Сегодня барыня добрая, просто отроду такая не бывала!
Живет сапожникова жена в усадьбе месяц и другой, и так ее расхвалили крестьяне — по всей округе нет лучше барыни!
А барыня пробудилась утром у сапожника и кричит:
— Слуги!
Сапожник сидит и шьет:
— Подымайся, баба, пора печь топить!
— А ты кто такой! Подавай умываться!
— Ах ты, барыня! Сама поди по воду: солнышко давно встало. — Вскочил со стула, сдернул ремень и давай ее хлестать. — Ты нешто не знаешь своей должности? Ты должна вставать и печь затоплять!
И до того хлестал ее, пока не устал. Барыня взмолилась. Побрела по воду, потом за дровами, затопила печь, кое-чего сварила.
И так жила она месяца два. За что ни возьмется, ничего у нее не выходит, все из рук валится: то щи недоварит, то воду разольет. Сапожник ее не раз колотил. И сделалась барыня добрая, работящая.
Как услыхал об этом солдат, переменил ночью барыню и сапожникову жену.
Утром встает барыня тихонько, выходит из своей комнаты:
«Что это, я в старом доме? Откуда я взялась?»
Спросила служанок:
— Служанки! Как же я сюда попала?
— Ты, барыня, нигде и не бывала!
И с тех пор барыня мягкая-мягкая сделалась. А сапожникова жена стала жить по-старому.