В одном селе жил-был старик, да такой скупой, прижимистый! Как сядет за стол, нарежет хлеба, сидит да на снох посматривает: то на ту, то на другую, а сам ничего не ест. Вот, глядя на него, и снохи тоже поглазеют-поглазеют, да и полезут вон из-за стола голодные. А старик опосля, только что уйдут они по работам, втихомолку наестся, напьется и разляжется на печи сытехонек.
Вот однова отпросилась меньшая сноха и пошла к своему отцу, к матери и стала жаловаться на свекра:
- Такой-де лютый, ненавистный! Жить нельзя! Совсем есть не дает, все ругается: ненаеды вы этакие!
- Хорошо, - говорит ей отец, - я приду к вам в гости, сам посмотрю ваши порядки.
И погодя денек-другой пришел он к старику вечером.
- Здорово, сват!
- Здорово!
- Я к тебе в гости; рад ли мне?
- Рад не рад, делать нечего; садись, так и гость будешь!
- Как моя дочушка живет, хорошо ли хлеб жует?
- Ништо, живет себе!
- Ну-ка, сватушка, соловья баснями не кормят; давай-ка поужинаем, легче говорить будет.
Сели за стол; старик нарезал хлеба, сам не ест - сидит, все на снох глядит.
- Эх, сват! - говорит гость. - Это не по-нашему; у нас нарезал хлеба да поел, еще нарезал - и то поел. Ну вы, бабы молодые, больше хлеба ешьте, здоровее будете!
После ужина стали спать укладываться.
- Ты, сват, где ляжешь? - спрашивает хозяин.
- Я лягу на кутничке.
- Что ты! Я тут завсегда сплю,- говорит старик. Вишь, в куте у него спрятаны были яйца, хлеб и молоко; ночью, как заснут в избе, он украдкою встанет и наестся вдоволь. Сват это дело заприметил.
- Как хочешь, - говорит, - а я лягу на кутничке.
Вот улеглися все спать. В самую как есть полночь старик ползком-ползком да прямо в залавок - скрип! А гость еще с вечера припас про него большой ремённый кнут; как вытянет свата раз, другой, третий - сам бьет да приговаривает:
- Брысь, окаянная, брысь!
Пришлось старику не евши спать. Вот так-то прогостил сват у свата целых три дня и заставил надолго себя помнить.
Проводил его старик, и с тех пор полно - перестал у снох во рту куски считать.