Богач и Поэт

С великим Богачом Поэт затеял суд,
И Зевса умолял он за себя вступиться.
‎Обоим велено на суд явиться.
‎Пришли: один и тощ, и худ,
‎Едва одет, едва обут;
Другой весь в золоте и спесью весь раздут.
«Умилосердися, Олимпа самодержец!
‎Тучегонитель, громовержец!»
Кричит Поэт: «чем я виновен пред тобой,
Что с юности терплю Фортуны злой гоненье?
Ни ложки, ни угла: и всё мое именье
‎В одном воображенье;
‎Меж тем, когда соперник мой,
Без выслуг, без ума, равно с твоим кумиром,
В палатах окружен поклонников толпой,
‎От роскоши и неги заплыл жиром».—
‎«А это разве ничего,
Что в поздний век твоей достигнут лиры звуки?»
‎Юпитер отвечал: «А про него
Не только правнуки, не будут помнить внуки.
Не сам ли славу ты в удел себе избрал?
Ему ж в пожизненность я блага мира дал.
Но верь, коль вещи бы он боле понимал,
И если бы с его умом была возможность
Почувствовать свою перед тобой ничтожность,—
Он более б тебя на жребий свой роптал».