I
Возвращались из ночного мужики и ребята.
Тараска Резунов, малый лет двенадцати, обогнал всех и поскакал в гору к деревне. Чёрная собака весело бежала впереди лошадей, оглядываясь на них. Тараска подъехал к избе, привязал лошадей у ворот и вошёл в сени.
— Эй, вы, заспалися! — закричал он на сестёр и брата, спавших в сенях на дерюжке.
Мать встала уже доить корову.
Ольгушка вскочила, оправляя обеими руками взлохмаченные светлые волосы.
Ребята с вечера собирались за ягодами, и Тараска обещал разбудить сестру и малого, как только вернётся из ночного. Он так и сделал. Мать дала ему кружку молока. Хлеба он сам отрезал себе, уселся за стол и стал есть.
Когда он в одной рубашке пошёл по дороге, дети красными и белыми пятнышками виднелись далеко впереди на тёмной зелени рощи. Тараска догнал их за большим лесом.
II
Ягодное место было по сведенному лесу. Между сочных молодых кустов выдавались места с невысокой травой, в которой зрели и прятались красные ягоды.
Девчонки, перегнувшись вдвое, ягодку за ягодкой выбирали и клали какую похуже в рот, какую получше — в кружку.
— Ольгушка, сюда иди! Тут беда — сколько!
— Ау! — перекликались они, далеко не расходясь, когда заходили в кусты.
Тараска ушёл от них дальше в овраг.
— Грушка!
— Ась!
— А как волк!
— Ну, что ж волк? Ты что ж пугаешь? А я не боюсь, — говорила Груша и, забывшись, клала ягоду за ягодой, и самые лучшие не в кружку, а в рот.
— А Тараска-то наш ушёл за овраг. Тараска! Ау!
— Я-о! — отвечал Тараска из-за оврага. — Идите сюда!
— А и то пойдём, там больше.
III
Девчата полезли вниз в овраг и тут, на припёке солнца, сразу напали на полянку, сплошь усыпанную ягодами. Обе молчали и, не переставая, работали руками и губами.
Вдруг что-то шарахнулось и среди тишины с страшным, как им показалось, грохотом затрещало по траве и кустам.
Грушка упала от страха и рассыпала набранные ягоды.
— Мамушка! — завизжала она и заплакала.
— Заяц, это заяц! Тараска! Заяц! Вот он! — кричала Ольгушка, указывая на серо-бурую спинку с ушками, мелькавшую между кустов.
— Ты чего? — обратилась Ольгушка к Грушке, когда заяц скрылся.
— Я думала, волк, страсть испугалась! — говорит Грушка, заливаясь звонким, как колокольчик, хохотом.
IV
Солнце уже совсем вышло из-за леса и жарко пекло землю и всё, что было на ней.
— Ольгушка, купаться! — пригласили Ольгу сошедшиеся к ней девочки.
И все большим хороводом отправились с песнями к реке. Барахтаясь, визжа и болтая ногами, девочки не заметили, как с запада заходила чёрная туча, как солнце стало скрываться и как запахло цветами и берёзовым листом и стало погромыхивать. Не успели девочки одеться, как пошёл дождь и измочил их до нитки.
V
В прилипших к телу и потемневших рубашонках девчонки прибежали домой.
Когда они пообедали, рубашонки уже высохли. Перебрав землянику и уложив её в чашки, они понесли её на дачу.
Вернувшись домой, Ольгушка развязала зубами узелок на платке, в котором был завязан двугривенный, и отдала его матери. Мать спрятала деньги.
Тараска же, с завтрака пропахавший с отцом картофель, спал в это время в тени густого, тёмного дуба.
Иллюстрации: Пахомова А.
